Посольство больше напоминает крепость, чем дом. Год назад это был обычный дом богатой иракской семьи в одном из самых престижных районов Багдада. Сейчас это здание датского посольства, которое находится в центре зоны боевых действий.

Мы построили трехметровую стену, окружающую всю территорию, способную выдержать обстрел из крупнокалиберных пулеметов, гранатометов и минометов. К сожалению, стена не может полностью защитить от террориста-смертника, но она должна будет значительно снизить силу взрывной волны.

Единственное слабое место — это тяжелые металлические ворота и дверь. За дверью находится металлическая клеть, куда пропускают людей, решающих вопросы с бумагами или визами, но дальше они не проходят.

Установлено множество видеокамер, позволяющих контролировать любой уголок прилегающей территории в любое время суток. На стенах и крыше дома установлены прожекторы для освещения сада и подъездной дороги. В гараже стоит мощный генератор, поэтому ежедневные отключения электричества в Багдаде нас не беспокоят. Окна оклеены специальной пленкой, не позволяющей стеклу разлететься на острые осколки в случае взрыва бомбы.

Под палящим солнцем мы также установили мешки с песком и небольшие бетонные блоки на террасе и крыше, оборудовав огневые точки пулеметов и гранатометов.

Мы — это патруль из восьми егерей. И нам поручена новая для JGK миссия — быть телохранителями. Датские солдаты решают такую задачу впервые. До начала миссии нас готовили два месяца. Не последнее место в процессе подготовки занимает формирование мышления телохранителя. Ведь как коммандос мы обучены поиску противника и его уничтожению. Но быть телохранителем — значит избегать контакта с противником любой ценой. Основная задача — защита, спасение и последующая эвакуация в безопасное место объекта охраны.

Нашими объектами охраны являются очень важные персоны (very important person) Дании.

Сегодня наш подопечный — Торбен Геттерманн, посол Дании в Ираке.

В случае нападения ближайший из нас должен прикрыть его своим телом, в то время как остальные будут организовывать его вывод из-под огня.

Торбену Геттерманну около пятидесяти, он женат, у него трое детей и раньше он работал в Саудовской Аравии, Мексике, Венгрии и Греции. Симпатичный и общительный джентльмен, мы уважаем его. И как человека, и как высокопоставленного дипломата. Бывают эгоцентричные и трудные VIP, которые либо не слушают свою охрану, либо вмешиваются в ее работу. Но Торбен не таков. Он умен и полностью полагается на нас, прислушивается к нашим рекомендациям и решениям относительно его перемещений по Багдаду.

Моя новая команда очень энергичная, талантливая и мне приятно работать с ней. В свободное время мы постоянно тренируемся и потому находимся в очень хорошей физической форме.

Для контроля и проверки посетителей в посольстве работает большое количество местных охранников. Многие из них плохо владеют оружием, поэтому мы учим их пользоваться АК. Мы вообще тратим непропорционально много времени на этих охранников. Ведь нам почти ничего не известно об их прошлом, поэтому мы не можем полностью полагаться на них и вынуждены почти постоянно проверять, как они выполняют свою работу. Даже ночью мы следим за ними.

Часть времени уходит на обзор происходящего в Багдаде. Для этого у нас есть специальная оперативно-аналитическая комната, вся заставленная техникой и увешанная картами. Нас интересует все: где идут бои между партизанами и солдатами коалиции, где были подрывы, засады, обстрелы и прочее. Кроме того, ежедневно к нам поступает удручающая статистика по убитым и раненым солдатам Коалиции. Все эти факторы влияют на наш выбор маршрутов при поездках по Багдаду, в том числе по «Красной зоне». Единственное место, где можно более-менее безопасно перемещаться — это «Зеленая зона», занимающая площадь с десяток квадратных километров. Она специально огорожена и сильно охраняется. Здесь живут дипломаты и журналисты иностранных государств.

Даже наши автомобили претерпели существенную трансформацию. Черные с тонированными стеклами бронированные автомобили «Тойота Лэнд Крузер» и «Мерседес-600» оборудованы 500-сильными двигателями и колесами со специальными самозатягивающимися шинами, позволяющими проехать очень далеко даже на пробитых колесах. Кроме этого машины напичканы средствами навигации, спутниковой и радиосвязи, а также системой электронных помех для защиты от радиоуправляемых фугасов. Также мы отключили все подушки безопасности, чтобы можно было использовать автомобиль как таран в случае блокирования нашего кортежа террористами.

Мы также готовы к любым чрезвычайным ситуациям в стране, для чего в посольстве подготовлены планы эвакуации из Багдада и Ирака. В здании посольства на случай осады подготовлен специальный защищенный номер с запасом воды и пищи. Там можно просидеть безвылазно несколько недель.

Снова и снова мы отрабатываем поведение в различных ситуациях. Моделируем, например, ситуацию атаки конвоя машин при подрыве на фугасе. Мы учимся быстро менять колеса на машинах и узнаем, сколько времени точно можем проехать на простреленных шинах.

Когда посол едет в «Красную зону», я сижу в заднем отсеке «Тойоты» и слежу за возможными угрозами сзади. У меня неплохой арсенал: дымовые и обычные гранаты, пулемет и гранатомет.

Наша работа

Последние дни было много работы. У Торбена были встречи в «Красной зоне». Сегодня день начался с минометного обстрела. Мины легли в нескольких сотнях метров от посольства. Этого было достаточно для того, чтобы мы разбежались по постам, попутно сопроводив Торбена в убежище. После этого все успокоилось, мы тренировались и отдыхали в тени сада. Теперь нам нужно было подъехать на КПП, что в трех километрах от посольства, чтобы забрать нескольких иракцев, работавших у нас и не имевших доступа в «Зеленую зону».

Сейчас 9.55, и мы должны быть на КПП уже в 10.00, но наш передатчик еще не получил код. Каждая машина телохранителей несет такой передатчик с секретной кодировкой, делающей невозможным прослушивание наших радиопереговоров, и мы ни при каких обстоятельствах не можем выехать из посольства без такой кодировки.

Наконец машина получает радиокодировку. Мы выезжаем. Так как это просто небольшая поездка по «Зеленой зоне», то мы едем втроем в одной машине, в то время как в «Красную зону» меньше чем двумя машинами по два человека в каждой мы не выезжаем.

Огромные дома и роскошные особняки с пышными садами принадлежали раньше иракской элите, но сейчас заброшены или принадлежат администрации Коалиции. На КПП, как всегда, беспокойно. Многие иракцы, работающие на администрацию, проходят здесь каждый день, минуя входные ворота и зигзагообразный поворот дороги, окруженный высокими бетонными блоками. Безопасность здесь носит комплексный характер. Повсюду ходят солдаты с металлоискателями и проверяют документы. Бдительные тяжело экипированные американские солдаты проверяют все транспортные средства, повсюду залезая с маленькими зеркалами, оглядывая салон, багажник и моторный отсек машин. В 50 метрах от КПП стоит 63-тонный танк «Абрамс», направив оружие прямо на пункт пропуска. Его выстрел может распылить на молекулы любую попытавшуюся прорваться машину.

Кеннет припарковался на обочине в 20–30 метрах от КПП, так как ближе опасно. Сегодня на мне только бронежилет скрытого ношения и 9-мм пистолет USP. Не успел я вылезти из машины, чтобы поговорить с американцами и забрать рабочих, как раздался взрыв. Мощная вспышка и оглушительный звук оттолкнули меня назад, в то время как над КПП поднялся оранжевый гриб. Во все стороны повалил дым. Судя по всему, взорвался заминированный автомобиль. На короткий миг все вокруг меня замедлилось, как во сне. Было сюрреалистически тихо. А затем словно ад взорвался. Плакали и кричали женщины, туда-сюда бегали мужчины. Я вижу, как упала пожилая женщина, над ней суетятся испуганные люди. Застрочил пулемет, американские солдаты пришли в себя и уже бегали, унося раненых и убитых.

Я прыгнул в машину, захлопнул дверь, Кеннет молниеносно сделал резкий разворот на 180 градусов и затем поддал газу.

Мои руки немного дрожат. Я тупо смотрю, как с них капает пот, и тут до меня доходит, насколько мне повезло. Если бы мы вовремя получили радиокод, то выехали бы раньше, и я бы был прямо на КПП, где взорвался начиненный взрывчаткой автомобиль. Позже мы узнали, что погибло 15 человек, включая троих солдат. Больше 50 получили ранения.

На самом деле работа телохранителя довольно монотонна. Некоторые из моих коллег говорят, что это чертовски скучная работа, так как есть вероятность, что вы никогда не сможете проверить себя в деле. Год за годом вы тренируетесь, готовясь ко дню, когда произойдет нападение на ваш объект защиты. И только тогда потребуются ваши умения и навыки. Поэтому эта работа требует чрезвычайной самодисциплины.

Но здесь, в Багдаде, я и мои товарищи по патрулю все же скучаем довольно редко. Угроза реальна, и она везде. Всегда надо быть начеку и принимать в расчет угрозу обстрела, наличие засад на дорогах или атаки шахидов-смертников.

Завтра мы сопровождаем Торбена на встречу с главой МИДа Ирака. Здесь есть тонкость, связанная с тем, что министр — курд, а в Ираке всегда были проблемы с курдами. Год назад на министра совершили покушение, в его офисе сработало взрывное устройство. Министр спасся только тем, что перенес встречу в другое место, и когда бомба взорвалась, никто не пострадал. Расследование показало, что бомбу пронес кто-то из его охраны. Таким образом, нам предстояла небезопасная поездка.

Сегодня я веду передовую команду для осмотра министерства и проверки маршрута, который проложен по наиболее безопасным местам. Также на пути должно быть как можно меньше КПП, так как чем чаще мы останавливаемся, тем больше угроза.

Багдад с населением в 6,5 млн. жителей — второй по величине после Каира город в арабском мире. В 1970-х город пережил расцвет, связанный с ростом цен на нефть. Теперь городской пейзаж представляет собой сеть ветхих и перегруженных дорог, устаревших промышленных предприятий, брошенных зданий, грязных улиц и больших трущоб. В наиболее известных из них, таких, как Садр-сити, американцы постоянно ведут кровавые бои с иракскими боевиками.

Помимо того, что дороги находятся в плачевном состоянии, они еще и перекрываются и ремонтируются в произвольном порядке. Это делает использование GPS и карт малоэффективным.

Маршрут движения по городу всегда разный, мы имеем и запасные на случай проблем с основным. По всему городу стреляют, в основном в американцев.

Когда мы прибываем в госдепартамент МИДа Ирака, то представляемся как телохранители датского посла и запрашиваем разрешение на осмотр здания. Из соображений безопасности мы не говорим, когда и в какой день приедет Торбен. Определяем маршрут от парковки до кабинета министра. Осматриваем помещения, откуда может исходить угроза. На случай пожара, взрыва бомбы или атаки шахида определяем маршрут быстрого и безопасного выхода. Отдельный пункт — проверка связи между командой и водителем. Машина сразу же должна сама двигаться к точке выхода.

На следующее утро в 9.30 мы выезжаем на двух «Тойотах». В эти моменты в машинах все полностью сконцентрированы, почти никто не говорит. Торбен это знает и поэтому не отвлекает нас. Вчера был кровавый день — погибло 200 иракцев и 25 американцев. Маршрут в министерство проложен через некоторые из улиц, где вчера произошли трагические события. Напряжение растет. Как обычно, я сижу в багажнике и слежу за тылом. В случае возникновения проблем мне не нужно спрашивать разрешения на открытие огня у командира патруля Майкла. Наиболее вероятная угроза сзади — это нагоняющий вас автомобиль смертника. Эти машины забиты взрывчаткой так, что убивают всех в радиусе 50 метров. Как правило, машину смертника можно вычислить по просевшим амортизаторам из-за веса взрывчатки. Кроме того, в салоне всегда сидит один человек.

Мы едем с большой скоростью, постоянно маневрируя зигзагом между другими машинами. Большинство сразу узнает в нас телохранителей и держатся подальше. Я готов ко всему — одна рука лежит на ручке задней двери, другая на пулемете. Бывает достаточно быстро открыть багажник и показать ствол, чтобы все машины сзади начали резко тормозить. Если водитель меня не понимает, я делаю несколько выстрелов в капот двигателя, стараясь его повредить. Ну а если водитель продолжает движение, то я стреляю на поражение.

Внезапно впереди видно облако черного дыма. Мы проезжаем мимо группы американских солдат на HUMVEE, которые регулировали движение рядом с горящим джипом. Похоже, что это был автомобиль телохранителей, вроде нас. Им не повезло — они подорвались на придорожной бомбе.

Наша колонна снова набирает скорость. Через 15 минут сумасшедшей езды мы прибываем в МИД. Как всегда, я выхожу первым и иду ко входу, чтобы удостовериться, что все в порядке. Меня встречает пожилой господин в темном костюме, секретарь министра. Сообщаю по рации, Майкл открывает дверь Торбену и быстро входит с ним в здание.

Подобно вышибале, я иду впереди по длинным коридорам министерства и даю всем понять, кто мы такие и что мы не намерены уступать кому-либо дорогу. Группа Торбена идет очень быстро, и я должен постоянно следить за поддержанием расстояния между ним и четырьмя егерями. В то же время я слежу за всем вокруг, ища потенциальную угрозу или признаки оружия. Шахиды выдают себя тем, что нервничают, суетятся или ведут себя неловко из-за жилета «смертника», который они носят под одеждой. Но бывает так, что в качестве смертников используют женщин или детей. Как правило, их подрывают дистанционно. Мое внимание привлекают двое в пятнадцати метрах, с оружием. При внимательном осмотре я понимаю, что это местная охрана. Я увеличил скорость, осматривая закрытую дверь, ведущую на балкончик над залом первого этажа. Подозрительного ничего нет.

Мы достигаем офиса министра. Один из нас, вооруженный пистолетом, входит внутрь и остается рядом с Торбеном. Связь с машинами в норме. Встреча началась. Стоя на входе в офис, мы не позволяем кому-либо заходить без обыска. Это вызывает громкие протесты и шум, который мы вежливо, но решительно игнорируем. Большинство в итоге соглашается.

Наконец встреча закончилась. Я сообщаю об этом водителям, и мы быстро движемся к выходу. Через несколько секунд мы со своим драгоценным «грузом» уезжаем.

Машины движутся уже пятнадцать минут, когда мы видим сзади колонну «ковбоев», стремительно догоняющих нас. «Ковбои» вызывают не меньше тревоги чем террористы и придорожные бомбы. Это телохранители-любители, чаще всего американцы, приехавшие сюда за быстрыми деньгами. В лучшем случае это бывшие солдаты и без какой-либо спецподготовки. Перекачанные «мачо», любящие пострелять в то, что движется. Они не заботятся о своей репутации, им плевать на мнение профессиональных телохранителей и военных, не говоря уж о местных жителях. Они с радостью возят на своих машинах знак «Опасно, не приближаться, стреляем!» и с увлечением стреляют по тем, кто нарушает это требование. Много обычных иракцев стали жертвой этих «любителей». Но к счастью, большинство компаний, занимающихся безопасностью, уже начали отказываться от их услуг. И вот нас догоняет огромный американский внедорожник, за пулеметом уже видно гигантскую гору плоти. Человек носит облегающую футболку и бандану. Мы могли бы продолжать двигаться дальше по дороге с нормальном покрытием, но с такими «деревенщинами» позади это рискованно, и я говорю Майклу, чтобы он свернул на альтернативный маршрут. Дорога приводит на мост, контролируемый армией США. Солдаты ведут себя бдительно и профессионально. Мы в «Зеленой зоне».

В этот же день у нас было несколько поездок по другим министерствам, включая американское консульство. День заканчивается на крыше посольства со стаканом холодной воды. Небо временами расцвечивали трассеры пулеметных и автоматных очередей.

Однажды утром Майкл и я сидели на крыше и ждали выезда в «Красную зону». Другие чистили оружие после утренней стрельбы в тире. Торбен работал в кабинете. Я лежал на спине и смотрел в небо, как вдруг увидел две черные точки, пролетевшие над нами на высоте 40–50 метров. Майкл тоже увидел их. Мы оба подпрыгнули, когда до нас дошло, что это минометный обстрел. Спустя несколько секунд прозвучали два взрыва.

Мы запрыгали по лестнице вниз. Для Торбена есть убежище на первом этаже, и его уже тащили туда Ларс и Кристиан. В течение нескольких минут раздались взрывы около посольства США. Оно расположено всего в одном километре от датского. Следующие несколько часов сопровождались бесконечными разрывами ракет и мин. Мы просто сидели и ничего не могли сделать. Каждый раз, когда мы пытались приступить к своим делам, начиналась новая атака. Пока все было за пределами наших стен. Сохранялась опасность взрыва на нашей территории… Вся атака была направлена на огромное посольство США, где проживало несколько тысяч человек. Боевики ведут обстрел из «Красной зоны», подъехав максимально близко к «Зеленой» на пикапе или грузовике. В течение минуты-двух они расчехляют кузов, стреляют и исчезают так же быстро, как появились. Даже американцы с их высокими технологиями бессильны против такой тактики.

Сегодня погибли двое: британский гуркх — осколок мины пробил ему шлем, и американец, попавший под 122-мм неуправляемую ракету.

Миссия в качестве телохранителя в Багдаде длится два-три месяца, потом следует месячный отдых в Дании. Я с нетерпением жду свою третью поездку в Багдад. Как ни странно, но я желаю этого — возвращения в одно из самых опасных мест мира. Для меня это важно, равно как и единство с моими товарищами по корпусу и патрулю. И вот я снова в консульстве. Все так же, как и прежде. Садовые цветы и изгородь кажутся еще более ухоженными. Вижу несколько новых охранников, которых я вежливо приветствую. Нам заменили старые изношенные «Тойоты» и «Зверя» — так мы называем шестисотый «Мерседес» для Торбена. Из-за низкой подвески и невысокого клиренса он часто задевает бордюр при парковке и цепляет неровности при езде по грунтовке.

Торбен сейчас был в Копенгагене, участвуя в дипломатических встречах. Завтра мы должны забрать его из международного аэропорта Багдада (МАБ). У меня есть задача — посетить разведывательный отдел американского посольства, чтобы забрать сводку по партизанским группировкам Багдада и предполагаемым терактам. Эту информацию мы используем для подготовки своих маршрутов. Плюс я готовлю «Тойоту» для поездок по «Красной зоне».

Всем основным маршрутам для конвоев в Багдаде американцы дают названия — Brewers, Tampa, Pluto и тому подобное. Шоссе, которое ведет из аэропорта в «Зеленую зону», называют Ирландским. Оно не очень длинное, около 7 километров или даже меньше. Но в 2003–2006 годах шоссе считалось одним из наиболее опасных маршрутов во всем Ираке. Это не преувеличение. Боевики террористических групп находились всего в нескольких километрах от автострады и могли в любой момент организовать теракт — с помощью придорожных фугасов, водителей-шахидов и засад. За несколько лет здесь погибли сотни солдат и гражданских, раненые исчислялись тысячами. И в то же время для кое-кого это был прибыльный бизнес. Для того чтобы проехать по этой дороге (время поездки не более 10–12 минут), нужно было заплатить около 20 000 долларов за телохранителей. На вертолетах здесь могут летать только американские генералы и политики сверхвысокого ранга. Остальные вынуждены ездить на машинах.

Некоторые из нас проезжают здесь по нескольку раз в день.

Итак, мы выехали в МАБ. Но у нас сразу случилась трехчасовая задержка — американцы перекрыли шоссе — произошел теракт, взорвались три придорожные бомбы и два шахида-водителя. Была остановлена колонна техники, погибли несколько солдат и мирных жителей.

Активность террористов только усилилась в последнее время. Их тактика становится все изощренней. Например, после подрывов прибывают медицинские вертолеты. В обычной войне конвенции запрещают стрелять по «Красному кресту». Но это не для повстанцев. Когда проводится эвакуация раненых с помощью вертолета, боевики открывают по нему огонь.

Новое слово в минной войне — подбросить труп мертвого животного, набитого взрывчаткой, на обочину дороги. Многие из этих бомб управляются по сотовым телефонам и радиостанциям. В какой-то степени мы защищены от этих средств с помощью «глушилок» на «Тойотах». Но проблема в том, что повстанцы не стоят на месте, они ищут и находят новые частоты вне диапазона «глушилок». Или используют проводные детонаторы. В этом случае все сложные контрмеры бессильны. Совершенствуется и тактика водителей-шахидов — за руль сажают женщин с детьми…

Мы стоим перед выездом из «Зеленой зоны», чтобы поехать в МАБ за Торбеном. Он прилетает на военном самолете из Кувейта. Электроника «Тойот» проверена, вода, оружие и боеприпасы погружены.

Я делаю глубокий глоток воды и такой же глубокий вздох. Настраиваюсь на несколько очень экстремальных минут езды по Ирландскому шоссе. Гибель двух американских солдат сегодня — не самый добрый знак.

Наконец мы выезжаем. Я разгоняюсь до 120 км\ч. Это приемлемая скорость, чтобы не стать легкой мишенью. Но тяжелая броня на джипе не добавляет ему устойчивости из-за высокого центра тяжести. Поэтому я стараюсь делать все маневры заранее и без резких движений.

Первые 500 метров мы едем по автостраде. Здесь всего три полосы, я предпочитаю ехать посередине, чтобы хоть как-то уменьшить эффект действия придорожной бомбы. В 200 метрах впереди довольно медленно едет четырехдверный «Седан». Я не хочу перестраиваться, поэтому начинаю мигать ему дальним светом. Безответно. В 50 метрах от него я давлю на гудок. Тут до него доходит, и он перестраивается вправо. К счастью, он знает, что на Ирландском шоссе телохранители не любят шутить.

Появился первый мост. Это критическая точка. Бомбы, которые здесь ставят, способны выкинуть машину в реку. Я вижу двух людей, идущих по мосту, и даю сигнал о потенциальной угрозе. Затем перестраиваюсь влево, подальше от них. К счастью, все в порядке. Нет никаких подозрительных объектов, нет трупов животных. При подъезде к другому берегу вижу еще людей, они бегут куда-то к обочине. И тут мы видим жирный шлейф дыма… Подъехав ближе я понял, что на обочине лежит горящая «Тойота Лэнд Крузер». Это команда английских телохранителей. Очевидно, они подорвались. В 50 метрах стоит вторая «Тойота». Двое телохранителей в бронежилетах, шлемах и с автоматами стоят у горящей машины с огнетушителями, другие двое охраняют их. На мгновение я взглянул в салон горящей машины. Кабина была полностью черной, как смола, пламя распространилось на несколько метров вокруг. Вряд ли там кто-то остался в живых…

Несмотря на кондиционер, я заметил, что руки у меня полностью мокрые от пота. Осталось 2000 метров до КПП, который ведет в МАБ. Я помню, что на пути в среднем ряду будут воронки от минометных снарядов и сдаю влево. 1500 метров. Я слышу голос Магнуса, в треске радиоканала:

«Я открываю…». Сегодня он сидит в багажнике, и этот сигнал означает, что он открыл дверцу. Вижу автомобиль, который едет быстро и резко перестраивается, обгоняя других. Это подозрительно. Магнус открыл предупредительный огонь. Достаточно было очереди и видимых вспышек огня, чтобы автомобиль резко затормозил и начал держать дистанцию.

Мы испытываем огромное облегчение, когда наконец прибываем на КПП.

Каждое утро я бываю в американском посольстве, где забираю разведсводки и прогнозы. За последние три-четыре года я тесно сработался с американцами. Они производят на меня впечатление. И как люди, и как солдаты. Они дружелюбны, общительны и стараются помогать друг другу, быть полезными. Европейцы почему-то морщат нос в отношении американских солдат, этого я никогда не понимал. Америка воспитывает достойных солдат. Европейские солдаты здесь постоянно вялые, кислые. Даже когда-то неукротимые британцы весьма угрюмы.

Сегодня самая горячая тема — это угроза в «Зеленой зоне». Теперь здесь не так безопасно. Американская разведка на прошлой неделе обнаружила несколько самодельных взрывных устройств под припаркованными машинами. Есть мнение, что у иракцев появился канал переправки взрывчатки в «Зеленые зону». И это вызывает серьезную озабоченность. Всем рекомендуется проявить повышенную бдительность, особенно телохранителям. Это значит, что за пределами посольства каждый раз, когда мы останавливаемся где-то в «Зеленой зоне», мы должны следить за нашими машинами. Помимо самого американского консульства, мы любим посещать его столовую. Она находится в одном из огромных залов старого дворца. Внимательные официанты, одетые в белое, полный набор различных блюд из мяса, салаты, картофель, хвосты омара, фрукты, торты и мороженое. Настоящий рай, в который мы стараемся окунаться вечером после напряженного дня. То, что здесь много женщин, работающих в посольстве, только увеличивает наш аппетит.

Однажды вечером мы сидели всей командой вместе с Торбеном за одним столом с группой молодых американских морских пехотинцев. Краем уха мы услышали, как они обсуждают операции в горах Афганистана в начале 2002 года. Особый восторг у них вызвали «датские егеря». Молодые ребята с восхищением рассказывали друг другу об «этих огромных молчаливых викингах, которые скакали, как горные козлы, вверх-вниз по склонам гор со 150-килограммовыми рюкзаками и ели Аль-Каиду на завтрак». Торбен не выдержал. Он привлек внимание морпехов, обвел нас рукой и сказал: «Господа, могу я представить вам датский корпус егерей». Американцы с недоверием посмотрели на нас и, кажется, были здорово разочарованы. Впрочем, это не помешало им проставить нам порцию пива и еды.

Это было лето 2004 года, моя третья поездка в Багдад, как я уже говорил. Условия здесь не менялись. «Зеленую зону» по-прежнему обстреливали, улицы были опасны из-за перестрелок и смертников. Ирак переживал не лучшие времена, да и правительство США испытывало давление своего общества из-за больших потерь.

Торбен продолжал работать послом, и даже после года работы его дух и здоровье оставались неизменно высокими. Но мы знали, что он с нетерпением ждет замены.

Я всегда буду помнить Торбена как отличного менеджера, отзывчивого, спокойного и уравновешенного человека. Вскоре его заменили. Попрощавшись с Торбеном, мы закончили свою миссию как телохранители датского посольства. Управление корпуса егерей на основе нашего опыта решило в будущем сформировать особые команды защиты, в которых проводятся специальные отбор и подготовка.

Но мы были первыми…

---

Источник